Обвинение предъявлено Гурову [Сборник] - Николай Иванович Леонов

– Не хочу вас огорчать, уважаемая Валерия, но романтично и красиво – это когда мужчина не убивает понравившуюся ему девушку, а ухаживает за ней, дарит цветы и всякие другие подарки, женится, наконец, если влечение взаимно.

– Нет, господин полковник, вы совершенно не правы. У всех читателей в жизни есть обычные будни, самый банальный быт. Имеются у них и отношения, которые начинаются как романтичные, а потом, после свадьбы и рождения детей, перерастают в надоевшую рутину. Это жутко избито, банально и никому не интересно. А в моем произведении есть все: загадка, романтический флер, общественный вызов и социальная острота.

– А еще у вас там главный герой маньяк. Он виртуозно обманывает полицию и уходит от возмездия, – с ехидной гримасой ввернул Стас.

– Так вам именно это не нравится? – спросила женщина, повернувшись к нему. – Ну знаете ли! От меня здесь на самом-то деле мало что зависит. Можете считать это конструктивной критикой, кстати! Ведь все знают, что работа нашей полиции вовсе не идеальна и далеко не всегда результативна. До безупречной ей вообще как до луны ползком!

– Дорогая Валерия, вы нас совершенно неправильно поняли. Мы вовсе не против конструктивной критики, но дело сейчас совсем не в ней. Диспут на тему качества работы полиции можно устроить как-нибудь в другой раз. Услышьте нас, пожалуйста, и поймите правильно. Мы вам сообщаем, что детали вашего произведения совпадают с реальным уголовным делом!

– Нет! – пораженно выдохнула она.

– Да! Причем они не просто похожи, а совпадают детально, практически идентичны. Это не может быть простым стечением обстоятельств.

– И означает лишь две вещи, – дико вращая глазами, вставил Крячко. – Преступник копирует основные сцены, описанные в вашем детективе. Или же он сам его написал.

– Нет-нет, что вы! – немедленно возразила молодая женщина. – Детектив написала я, это совершенно точно!

– Именно об этом мы сейчас и говорим.

– Ой! – Валерия сильно побледнела, вжала голову в плечи, будто испуганная птица, потом выставила перед собой портфель словно щит и сделала слабую попытку спрятаться за него.

Впрочем, она не преуспела в этом и решила сменить тактику.

Женщина немедленно выглянула из-за портфеля и продолжила с заметным апломбом:

– Вы намекаете, что я и есть кровавая и жестокая убийца?

– А что именно мы должны думать?

– Нет, нет и нет! Я не такая! Этого просто не может быть. Вы не должны меня подозревать! Понимаете, я просто жертва обстоятельств. Возможно, меня преследует нездоровый поклонник! Подражатель, знаете, как это бывает у американцев?

– Знаю. Но подражателем обычно называют серийного убийцу, который копирует преступления другого, более известного, мерзавца того же рода.

– Ну вот, все верно, полностью совпадает! Скорее всего, этот неадекватный тип решил подражать моему книжному герою.

– Именно поэтому, дорогая писательница, вам нужно думать о том, кого стоит делать героем, – заявил Стас.

– По-вашему выходит, что героями произведения могут быть лишь только бравые сыщики, которые щелкают загадочные преступления словно орешки? – не осталась в долгу и немедленно съязвила Валерия.

– Именно так. Почему бы и нет? В сыщики теперь парни идти не хотят потому, что работа тяжелая и зарплата ей не соответствует. А как можно привлечь в нашу профессию людей молодых и толковых? Для этого надо показать общественности героические будни сыщика, а не романтизировать жестокого преступника, кровавого маньяка.

– Я вам не сотрудник отдела кадров, чтобы заниматься проблемами подбора персонала.

– Да? А потом сами же и жалуетесь на то, что полиция некачественно работает.

– Так, стоп! – вмешался Гуров в перепалку. – Здесь вам не литературный салон и не социальный диспут. Давайте говорить по существу.

– Давайте, – тут же отреагировала на это Валерия. – Я вам официально заявляю, что никого не убивала и, разумеется, никого не склоняла к этому. Если какой-то неадекватный человек начитался моих произведений и принялся резать женщин, то вина тут не моя, а психиатров. Потому как за контингентом следить нужно внимательно. Более того, если в городе действует подражатель или неадекватный поклонник моего таланта, то я сама нахожусь в опасности, понимаете? Я могу пострадать потому, что никому неясно, что у него творится в больном мозгу. Вот он стал отождествлять себя с главным героем моего романа, решил подражать ему и резать женщин, да? Потом возьмет и пожелает убить саму романистку, просто так, из спортивного интереса, или чтобы кумира своего перещеголять!

– Все дело в том, что одного вашего заявления совершенно недостаточно для того, чтобы снять с себя подозрения, – заявил Стас. – Вы же детективы пишете, значит, в нашем деле разбираетесь и должны понимать.

– Вы хотите сказать, что у меня хватит квалификации на то, чтобы грамотно замести следы и не оставить никаких улик? Одновременно с этим мне достанет эгоцентризма. Я сумею добавить моей рекламной кампании, и без того нашумевшей, нотку безумия в виде пары-тройки зарезанных девушек?

– Вот! Вы сама, дорогая Валерия, замечательно справляетесь с ролью собственного обвинителя, – сказал Стас. – Нам и говорить-то особо ничего не приходится.

– Но я ничего подобного не делала! Зачем мне?

– Чтобы ваш роман стал популярным.

– Он и так уже популярен, замечательно продается. В издательстве даже планируют дополнительный тираж печатать. Так что нового витка рекламной кампании, а также скандала с настоящими убийствами мне не требуется.

– Но ведь современная публика просто обожает, чтобы ее эпатировали. Кроме того, как бы ни было хорошо, но всегда есть куда стремиться. Был просто популярный роман, а стал бестселлер! Это сделает имя писательнице, обеспечит продвижение новых книг, да и гонорары значительно увеличит. То есть заинтересованность, значит, мотив, у вас имеется.

– Но я слабая, хрупкая женщина. Как вы вообще представляете себе такую картину: я внедряюсь в квартиру к молодой девушке и начинаю ее убивать? Уму непостижимо! Это же море крови. Мне пришлось бы резать ножом живое тело, в упор смотреть в глаза умирающего человека! Господи, да я уверена в том, что и курицу не смогла бы убить.

Видимо, у Валерии, как и у всех писателей, было слишком живое воображение. Пока произносила последние фразы, она успела представить себе агонию умирающих тел, простыни, залитые дымящейся кровью, увидела, как острое лезвие ножа снова и снова проникает в плоть, пока еще живую. В общем, все так, как описано в ее произведении, но только еще более ярко и живо. Женщина снова сильно побледнела, а потом, спустя пару минут, ее лицо приняло зеленоватый оттенок.

– Скажите, где у вас тут уборная? – обморочным голосом пробормотала Валерия. – Мне бы умыться, воды холодненькой в лицо плеснуть. Иначе меня стошнит.

– Как только выйдете